Выставка «Кавказские мотивы» объединяет картины, созданные художником Александром Рубцом с 2013 по 2024 год. Это работы из разных циклов.
Я ходила по выставке, как по своей жизни, припоминая свои эмоции от увиденных картин Александра Рубца в разные этапы моей жизни. Это такая прелесть: воспоминания о впечатлениях; я их «перечитывала», переосмысляла: шероховатость нагромождения красочных слоёв, которые дарили каскад странных теней и приглашали в царство невидимого, но свет, простой свет полутемных выставочных залов в начале двутысячных прятал всё таинство лабиринтов познания мира художником, и ты невольно застывала в недоумении, в каком-то полумедитативном состоянии от ничего тобой не увиденного на картине. И тогда эта загадка начинала тебя волновать.
Сейчас маленькие залы раздвинулись за счёт яркого освещения, как бы желая своим светом проникнуть в самую душу картин, постараться высветить то, чего там и нет, или есть, но прячется за отблеском ярких ламп.
Тайна нашего восприятия картины - это сиюминутное совпадение увиденного с твоим теперешним состоянием, на которое влияет и погода.
Осень. Тихо, очень тихо после проливного дождя в Кисловодске. Сырость набросила дымку на природу и создала свои пейзажные рисунки. Шла на выставку и мои глаза привыкли к этому заволакивающе нечёткому, полутуманному, затянутому слегка туманом, как некой тайной, лику природы.
В Кисловодском историко-краеведческом музее «Крепость» на выставке другая реальность, иное освещение, иное восприятие чего-то, казалось , неестественного. Яркий свет убирает таинственность того дня, которым ты только что наслаждалась, вдыхая влажный воздух среднегорья. Как-никак а Кисловодск находиться на высоте 800 -1200 метров над уровнем моря. Ты спешила прочувствовать встречу с картинами из другого города. Пятигорск, откуда и автор картин - это уже другой воздух, другое солнце, иное восприятие предметов… Ежесекундное преломление и подстраивание нашего зрения несёт свои преимущества для любителя этого странного для XXI века вида искусства-живописи.
Входим в небольшие залы Круглой башни.
Света с избытком, он оставляет блики на картинах…
Я ходила по выставке, как по своей жизни, припоминая свои эмоции от увиденных картин Александра Рубца в разные этапы моей жизни. Это такая прелесть: воспоминания о впечатлениях; я их «перечитывала», переосмысляла: шероховатость нагромождения красочных слоёв, которые дарили каскад странных теней и приглашали в царство невидимого, но свет, простой свет полутемных выставочных залов в начале двутысячных прятал всё таинство лабиринтов познания мира художником, и ты невольно застывала в недоумении, в каком-то полумедитативном состоянии от ничего тобой не увиденного на картине. И тогда эта загадка начинала тебя волновать.
Сейчас маленькие залы раздвинулись за счёт яркого освещения, как бы желая своим светом проникнуть в самую душу картин, постараться высветить то, чего там и нет, или есть, но прячется за отблеском ярких ламп.
Тайна нашего восприятия картины - это сиюминутное совпадение увиденного с твоим теперешним состоянием, на которое влияет и погода.
Осень. Тихо, очень тихо после проливного дождя в Кисловодске. Сырость набросила дымку на природу и создала свои пейзажные рисунки. Шла на выставку и мои глаза привыкли к этому заволакивающе нечёткому, полутуманному, затянутому слегка туманом, как некой тайной, лику природы.
В Кисловодском историко-краеведческом музее «Крепость» на выставке другая реальность, иное освещение, иное восприятие чего-то, казалось , неестественного. Яркий свет убирает таинственность того дня, которым ты только что наслаждалась, вдыхая влажный воздух среднегорья. Как-никак а Кисловодск находиться на высоте 800 -1200 метров над уровнем моря. Ты спешила прочувствовать встречу с картинами из другого города. Пятигорск, откуда и автор картин - это уже другой воздух, другое солнце, иное восприятие предметов… Ежесекундное преломление и подстраивание нашего зрения несёт свои преимущества для любителя этого странного для XXI века вида искусства-живописи.
Входим в небольшие залы Круглой башни.
Света с избытком, он оставляет блики на картинах…
При презентации картин художника на выставке создаются особые условия для восприятия.
Вспоминаются посещения соборов, базилик в Италии, где находятся полотна художников, хранящиеся веками в темных боковых нефах, и только свет мерцающих свечей привносит очарование картинам, заказанным и воссозданным именно для этого места в соборе или часовне. Когда только настоятель знал, в какое время солнечный луч освятит этот угол собора и произойдёт чудо восприятия того, что, казалось бы, так просто заказано священослужителями именно для этого собора с сюжетом из библии, подобранном именно к его названию. Чтобы осознать чудотворчество живописи, нужно чтобы все эти люди были высокограмотными и чувственно предрасположенными к созданию ауры восприятия религиозных сюжетов. Смелость изложения заказанных сюжетов всегда лежала на плечах художника и его мастерской.
И вот всё изменилось. Мы вступили в XXI век - век экранной культуры. Изменилось наше восприятие через вошедшие в повседневный быт светящиеся экраны.
Исчезла ли живопись? Нет. Безусловно, нет. Каждая эпоха несет свои изменения в восприятие того, что, вроде бы, не является одушевлённым, что просто задумано для вхождения через зрение в вашу… душу. И вот эта-то составляющая и остаётся постоянной – наполнение духовным содержанием человека призвано одно из искусств - живопись, как, впрочем, и все остальные.
Можно ли оставить место пустым?
Если душа отсутствует? Даже страшно помыслить.
И вот в дождь или снег вы садитесь в машину, поезд или самолёт и устремляетесь куда-то, чтобы наполниться невообразимыми эмоциями. Наполниться. Вот это чудо наполнения через плоские, казалось бы, картины и совершается со смотрящим. Живопись - не единственный источник наполнения, но источник. Так припадём к нему!
Кисловодский историко-краеведческий музей «Крепость», Круглая башня. Выставка «Кавказские мотивы».
Картины художника Александр Рубца сразу захватывают зрителя: резко очерченный контур вещей на картинах, как бы старается поймать ускользающий мир. Краски не выдерживают, вздыбливаются и, как гребни волн, застывают в нерешительности, ниспадают в пучину приглушённого разноцветья полотен. Искусствоведы знают эту давнюю технику импасто по работам мастеров барокко, Рембрандта, Халса, Веласкеса, воспользовавшихся ею для придания объёма (объёмности) изображению. Потом художники использовали этот метод для придания энергетики чувств, чтобы донести экспрессию.
Работы Александра Рубца диктуют своё восприятие: полудымка рассвета, полублики сумерок - всё неопределенно и не просматривается, нет чёткости в зрительном восприятии. А на ум уже приходит строчка Анны Ахматовой:
«Мы были с тобой в таинственной мгле,
Как будто бы шли по ничейной земле».
Тайна бликов и неопознанность цветовых решений уходит от прямого восприятия в подсознание смотрящего и звучат строки Михаила Лермонтова:
«И башни замков на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы -
У врат Кавказа на часах
Сторожевые великаны!»
-Вам не нравится?
-Непонятно…
-Загадочно, таинственно…
-Что это за чушь, что это за мазня! - про себя восклицает смотрящий.
И чем больше он возмущается, тем глубже он погружается в конфликт со своим непониманием. Спустя несколько часов после посещения выставки ему хочется узнать, а что за такое странное название «Фиагдон», а на следующий день зрителя не отпускает едва проступающий силуэт сторожевой башни, который присутствует в его подсознании и начинает диктовать волю художника - увидеть картину ещё раз. Она тебя уже приручила, проклюнулась сквозь непонимание. Принесла радость иной эмоции.
Это НЕ играет такое важное значение для интеллектуала - это призыв к разгадке, к мыследействию, к восторженному осознанию, к победе над непониманием.
Вспоминаются посещения соборов, базилик в Италии, где находятся полотна художников, хранящиеся веками в темных боковых нефах, и только свет мерцающих свечей привносит очарование картинам, заказанным и воссозданным именно для этого места в соборе или часовне. Когда только настоятель знал, в какое время солнечный луч освятит этот угол собора и произойдёт чудо восприятия того, что, казалось бы, так просто заказано священослужителями именно для этого собора с сюжетом из библии, подобранном именно к его названию. Чтобы осознать чудотворчество живописи, нужно чтобы все эти люди были высокограмотными и чувственно предрасположенными к созданию ауры восприятия религиозных сюжетов. Смелость изложения заказанных сюжетов всегда лежала на плечах художника и его мастерской.
И вот всё изменилось. Мы вступили в XXI век - век экранной культуры. Изменилось наше восприятие через вошедшие в повседневный быт светящиеся экраны.
Исчезла ли живопись? Нет. Безусловно, нет. Каждая эпоха несет свои изменения в восприятие того, что, вроде бы, не является одушевлённым, что просто задумано для вхождения через зрение в вашу… душу. И вот эта-то составляющая и остаётся постоянной – наполнение духовным содержанием человека призвано одно из искусств - живопись, как, впрочем, и все остальные.
Можно ли оставить место пустым?
Если душа отсутствует? Даже страшно помыслить.
И вот в дождь или снег вы садитесь в машину, поезд или самолёт и устремляетесь куда-то, чтобы наполниться невообразимыми эмоциями. Наполниться. Вот это чудо наполнения через плоские, казалось бы, картины и совершается со смотрящим. Живопись - не единственный источник наполнения, но источник. Так припадём к нему!
Кисловодский историко-краеведческий музей «Крепость», Круглая башня. Выставка «Кавказские мотивы».
Картины художника Александр Рубца сразу захватывают зрителя: резко очерченный контур вещей на картинах, как бы старается поймать ускользающий мир. Краски не выдерживают, вздыбливаются и, как гребни волн, застывают в нерешительности, ниспадают в пучину приглушённого разноцветья полотен. Искусствоведы знают эту давнюю технику импасто по работам мастеров барокко, Рембрандта, Халса, Веласкеса, воспользовавшихся ею для придания объёма (объёмности) изображению. Потом художники использовали этот метод для придания энергетики чувств, чтобы донести экспрессию.
Работы Александра Рубца диктуют своё восприятие: полудымка рассвета, полублики сумерок - всё неопределенно и не просматривается, нет чёткости в зрительном восприятии. А на ум уже приходит строчка Анны Ахматовой:
«Мы были с тобой в таинственной мгле,
Как будто бы шли по ничейной земле».
Тайна бликов и неопознанность цветовых решений уходит от прямого восприятия в подсознание смотрящего и звучат строки Михаила Лермонтова:
«И башни замков на скалах
Смотрели грозно сквозь туманы -
У врат Кавказа на часах
Сторожевые великаны!»
-Вам не нравится?
-Непонятно…
-Загадочно, таинственно…
-Что это за чушь, что это за мазня! - про себя восклицает смотрящий.
И чем больше он возмущается, тем глубже он погружается в конфликт со своим непониманием. Спустя несколько часов после посещения выставки ему хочется узнать, а что за такое странное название «Фиагдон», а на следующий день зрителя не отпускает едва проступающий силуэт сторожевой башни, который присутствует в его подсознании и начинает диктовать волю художника - увидеть картину ещё раз. Она тебя уже приручила, проклюнулась сквозь непонимание. Принесла радость иной эмоции.
Это НЕ играет такое важное значение для интеллектуала - это призыв к разгадке, к мыследействию, к восторженному осознанию, к победе над непониманием.
«Фиагдон. Северная Осетия Алания» (2017 и 2018)
Все оттенки непонимания в работах «Сумерки, ул. Бернардацци» (2013), «Баксанское ущелье» (2015) «Вечер в горах» (2018) »Гора Бештау, сумерки» (2020) и совершенно обжигающие-«Натюрморт с лимоном» , «Осенний натюрморт» ( 2021) «На веранде кафе»(2021), «Натюрморт с синей вазой и цветами» (2020).
Все оттенки непонимания в работах «Сумерки, ул. Бернардацци» (2013), «Баксанское ущелье» (2015) «Вечер в горах» (2018) »Гора Бештау, сумерки» (2020) и совершенно обжигающие-«Натюрморт с лимоном» , «Осенний натюрморт» ( 2021) «На веранде кафе»(2021), «Натюрморт с синей вазой и цветами» (2020).
Пересмотр подачи пространственных перспектив, колорита, своих взглядов на границы форм будоражат восприятие, вызывают восторг и уже навсегда помещают автора в вашем сердце.
Это своего рода рубец на сердце, такая тайна восприятия, когда подсознание выталкивает образы снова и снова. И образуется такая томительная жажда - просто всё твоё существо хочет и диктует тебе вглядеться ещё раз в потерянные силуэты, отстраниться от них и снова приблизиться, чтобы получить ответ на необъяснимое чувство вселенской эмпатии, которая охватывает смотрящего, призывая к сопереживанию, к сотворчеству, к проникновенному, чувственному восприятию всего.
Радостным ощущением наполнены работы, написанные после 2020 года, как будто с глаз художника спала пелена, и мир заиграл яркостью красок.
Но более притягателен восторженный взгляд художника на родные места, на наши горы.
Картины просто выбиваются из общепринятого пластического языка. Выполненные в экспрессионистической манере, ту, которую Аркадий Ипполитов называл «красочным месивом».
Искусствовед Любовь Ягушевская отмечает:
«Манера работ Александра Рубца за эти годы (возвращение к живописи после ухода в бизнес.- Прим. автора) стремительно развивалась - от больших декоративных и достаточно отвлечённых работ к всё - более камерным, почти интимным пейзажам. В этих последних его работах мало что происходит - горы, провинциальные забытые, словно припылённые домики, пустые улочки, почти нет прохожих. Но такая при этом своя сокровенная жизнь цвета, такое его шевеление, дыхание и переживание, что понятно делается - это и есть настоящее событие в его работах. У него свой разговор с цветом, за которым угадывается и его белорусское детство, и след любви к серебристому, к Фальку и многочасовые простаивания перед картинами в музеях, но главное - собственный духовный след- неожиданный, неповторимый, ни на кого не похожий: в себе самом, таком большом, многоопытном, набившем столько шишек, прошедшего по стольким дорогам, во многом разуверившимся, он обретает снова ребенка. Умение любить и молиться. Когда он пишет, его дыхание и воздух пейзажа становятся едиными, их цвет, тон и ритм нераздельными. Цвет становится светом, теряет свою полновесность и определенность, границы и формы. На Кавказе традиционно художники любят плотный насыщенный колорит, теплые, как бы обуглившиеся растрескавшиеся краски. Цветовые переживания художника А. Рубца совсем иные - его колорит высветлен и сближен, погружен в некое марево созерцательных переживаний. Он словно в горы вносит опыт далеких стран и культур, но для него родных».
Действительно, на картинах Александра Рубца нет людей.
Человек расчеловечился и исчез, унёс с собой культуру и демонический образ несоразмерности жизни и гениальности. Осталась только диктующая и божественная природа с бездушными артефактами, легко узнаваемыми и несущими важную смысловую нагрузку разных культур - это воспоминания, нечто эфемерное, по этим артефактам вспоминаешь всю трагичность бытия: нет людей, нет тех, кому надо слить воду из кувшина или угостить гранатом, выпить из осиротевших кружек или перемолоть зёрна кофе.
Это своего рода рубец на сердце, такая тайна восприятия, когда подсознание выталкивает образы снова и снова. И образуется такая томительная жажда - просто всё твоё существо хочет и диктует тебе вглядеться ещё раз в потерянные силуэты, отстраниться от них и снова приблизиться, чтобы получить ответ на необъяснимое чувство вселенской эмпатии, которая охватывает смотрящего, призывая к сопереживанию, к сотворчеству, к проникновенному, чувственному восприятию всего.
Радостным ощущением наполнены работы, написанные после 2020 года, как будто с глаз художника спала пелена, и мир заиграл яркостью красок.
Но более притягателен восторженный взгляд художника на родные места, на наши горы.
Картины просто выбиваются из общепринятого пластического языка. Выполненные в экспрессионистической манере, ту, которую Аркадий Ипполитов называл «красочным месивом».
Искусствовед Любовь Ягушевская отмечает:
«Манера работ Александра Рубца за эти годы (возвращение к живописи после ухода в бизнес.- Прим. автора) стремительно развивалась - от больших декоративных и достаточно отвлечённых работ к всё - более камерным, почти интимным пейзажам. В этих последних его работах мало что происходит - горы, провинциальные забытые, словно припылённые домики, пустые улочки, почти нет прохожих. Но такая при этом своя сокровенная жизнь цвета, такое его шевеление, дыхание и переживание, что понятно делается - это и есть настоящее событие в его работах. У него свой разговор с цветом, за которым угадывается и его белорусское детство, и след любви к серебристому, к Фальку и многочасовые простаивания перед картинами в музеях, но главное - собственный духовный след- неожиданный, неповторимый, ни на кого не похожий: в себе самом, таком большом, многоопытном, набившем столько шишек, прошедшего по стольким дорогам, во многом разуверившимся, он обретает снова ребенка. Умение любить и молиться. Когда он пишет, его дыхание и воздух пейзажа становятся едиными, их цвет, тон и ритм нераздельными. Цвет становится светом, теряет свою полновесность и определенность, границы и формы. На Кавказе традиционно художники любят плотный насыщенный колорит, теплые, как бы обуглившиеся растрескавшиеся краски. Цветовые переживания художника А. Рубца совсем иные - его колорит высветлен и сближен, погружен в некое марево созерцательных переживаний. Он словно в горы вносит опыт далеких стран и культур, но для него родных».
Действительно, на картинах Александра Рубца нет людей.
Человек расчеловечился и исчез, унёс с собой культуру и демонический образ несоразмерности жизни и гениальности. Осталась только диктующая и божественная природа с бездушными артефактами, легко узнаваемыми и несущими важную смысловую нагрузку разных культур - это воспоминания, нечто эфемерное, по этим артефактам вспоминаешь всю трагичность бытия: нет людей, нет тех, кому надо слить воду из кувшина или угостить гранатом, выпить из осиротевших кружек или перемолоть зёрна кофе.
Только горные пейзажи очеловечены и стойко выстроились в могучую стену »Безенгийская стена» (2021), распались зелёными холмами «Вершины Кавказа»(2015). Застываешь перед картиной «Архыз. Ночной пейзаж» (2018). Любители поэзии М.Ю. Лермонтова вспоминают строчки из поэмы «Демон»:
«…Вершины цепи снеговой
Светло-лиловою стеной
На чистом небе рисовались
И в час заката одевались
Они румяной пеленой».
«Горы, кувшины, гранат» (2024) зовут и ищут собеседников, и тоскуют по тем, кто будет способен в новом веке не потерять себя, как живого, мыслящего, ведь «дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно», как выразился Мераб Мамардашвили, и придёт на эти вершины, но не как покоритель, а как сохранитель природы.
«И дик и чуден был вокруг
Весь божий мир…»
М.Ю. Лермонтов.
Т.Д. Булгакова
«…Вершины цепи снеговой
Светло-лиловою стеной
На чистом небе рисовались
И в час заката одевались
Они румяной пеленой».
«Горы, кувшины, гранат» (2024) зовут и ищут собеседников, и тоскуют по тем, кто будет способен в новом веке не потерять себя, как живого, мыслящего, ведь «дьявол играет нами, когда мы не мыслим точно», как выразился Мераб Мамардашвили, и придёт на эти вершины, но не как покоритель, а как сохранитель природы.
«И дик и чуден был вокруг
Весь божий мир…»
М.Ю. Лермонтов.
Т.Д. Булгакова