Никто не забыт? Да, никто не забыт!
Никто не забыт? Да, никто не забыт!
Я ношу фамилию матери, а отца своего не знал, – рассказывал Константин Владимирович Алексеев. – К тому моменту нас связывали многие месяцы знакомства и сплочённой плодотворной работы по освещению в газете «Кавказская здравница» тяжелых, героических будней сотрудников кисловодской милиции. А потом как-то вскользь Константин Владимирович добавил: «Алексеевы – старинный московский дворянский род, а отец не из знати, потому его семья мамы и не приняла».
Дворян Алексеевых – несколько родов. Одни ведут род свой от Романа и Леонтия Алексеевых – дьяков Иоанна III; другие – от Фёдора Осиповича Алексеева, который был жалован поместьем в 1626 г.; третьи – от Степана Даниловича Алексеева, жалованного поместьями от царя Алексея Михайловича в уездах Великолуцком и Даниловском. Из какого именно рода Константин Владимирович? Неизвестно, да и не столь важно уже сегодня. Однако дворянское происхождение в нём чувствовалось с первой минуты общения, с первых строк его статей.
С мезальянса родителей начался долгий, богатый на события и перемены жизненный путь Кости. Видимо, это неоднозначное начало, не предвещавшее в дальнейшем легкого пути, и давало силы Алексееву на преодоление всех крутых жизненных виражей.
К моменту революционного переворота 1917 года мальчику едва исполнилось 4 года. Не могу подробнее рассказать о детстве Алексеева, потому как не знаю. Он любил делиться событиями тех далёких и неоднозначных лет, но точно помню, как Константин Владимирович рассказывал, что в военные подался сам, вовремя поняв в начале 30-х, что дворянские корни не сулят ему спокойной жизни в новой России. Хотя, кому в те годы можно было ожидать спокойной жизни, да ещё в Москве?
И вот новоиспеченный молодой офицер уехал за тысячи километров от центра, подальше от столицы, на Дальний Восток, где шло восстановление Транссиба, строительство вдоль магистрали.
Официальной датой начала строительства самой длинной в мире железной дороги стало 31 мая 1891 года, когда наследник престола цесаревич Николай Александрович торжественно заложил первый камень новой дороги во Владивостоке – Царской дороги, как тогда называлась Транссибирская магистраль. Фактически в октябре 1916 г. открытием моста через Амур близ Хабаровска завершилась самая большая стройка конца ХIХ – начала ХХ века, однако в 1920 году во время Гражданской войны отступавшие японские войска взорвали два пролёта моста. Движение на этом участке Транссиба прекратилось на 5 лет. Надо прямо сказать, первые десятилетия советской власти могли в основном разрушать, а к восстановлению приступили уже в 30-х.
Константин Владимирович в наших частых беседах рассказывал, как он по пояс в воде, в болотах прокладывал дороги, трудился на стройках страны Советов. И из всех, кто трудился с ним рядом, свободным человеком был только он – лейтенант Алексеев. Все остальные были осужденные, кто за «подрыв или ослабление власти рабоче-крестьянских советов», а в основном за криминальные преступления. «Не знаю, кто из нас отбывал наказание: я или они, – рассказывал Константин Владимирович, – но по-другому я бы точно в живых не остался, такое было время».
На «финскую» Алексеева не перебросили, а вот когда грянула Великая Отечественная, он в первый же призыв оказался на фронте. Война – это самое страшное, что может случиться в судьбе человека и всей страны, и Алексеев не стал исключением, ему тягот и лишений досталось с лихвой. Про награды обманывать не буду, не знаю, то ли мы не говорили об этом, то ли я не запомнила, но точно скажу, что как и все кадровые военные, прошедшие дорогами Великой Отечественной, о войне он говорил мало…
Всю жизнь Константина Владимировича, даже не условно, а реально, можно разделить на 4 полноценных этапа – абсолютно разных, порой кажется, несовместимых друг с другом, обособленных и самостоятельных. Первый – это его детство в знатной дворянской семье, где мальчик получил прекрасное домашнее образование и воспитание.
Второй – его военная служба, и в этой жизни Алексеев был женат на прекрасной женщине. В мире, любви и согласии они воспитывали двух сыновей. И все бы так и продолжалось, если бы не пришло время наступить очередному этапу, предписанному судьбой для Константина Владимировича. Этапа яркого, фееричного. Этапа нескончаемого праздника и каторжного труда, в котором уже не осталось место ни жене, ни сыновьям. Они остались в Москве. Там сыновья живут, скорее всего, и сегодня, я их видела один раз, когда в 2003 году мы Константина Владимировича провожали в последний путь. Супруга расставание пережила по-своему – она приняла постриг и стала монахиней одного из московских монастырей.
И этот, третий этап жизни Алексеева тесно связан с цирком.
Константин Владимирович Алексеев, демобилизовавшись в 1958 году из рядов Советской Армии, пришел работать в цирк. С тех пор и до самого выхода на пенсию он был директором разных цирков – стационарных и передвижных. Молодой, но с большим опытом руководящей работы, с организаторскими способностями Константин Владимирович пригодился бы везде, но так сложилось, что ему предложили возглавить цирк. У Алексеева есть прекрасная статья, опубликованная на сайте «В мире цирка и эстрады» о его первом дне в должности директора цирка. Приведу лишь выдержку из этой статьи: «Не буду скрывать от читателя, что о деятельности директора цирка я до того времени судил в основном по недавно вышедшему тогда на экраны кинофильму «Укротительница тигров». Жизнь директора цирка представлялась мне безоблачной и романтической, полной музыки и веселья – не жизнь, а непрерывный праздник.
Только бывший тогда управляющим Союзгосцирком Феодосий Георгиевич Бардиан немного охладил мой восторг, предупредив о предстоящей ответственности и трудностях. Закончив беседу, управляющий помолчал, о чем-то ещё подумал, недоверчиво поглядывая на меня, затем вздохнул и подписал приказ.
– Помните, что основа цирка – его творческий коллектив. Не отрывайтесь от него и всегда советуйтесь с артистами, – напутствовал меня управляющий.
Домашние приняли сенсационное сообщение о моем назначении по-разному: жена – холодно, зато сыновья-школьники – с диким телячьим восторгом.
Через день я прилетел в Бухару, где недавно открылся передвижной цирк.
Прошло уже более пятнадцати лет, а я, как сейчас, помню этот пасмурный декабрьский день. Заплатанное брезентовое шапито поднимают порывы холодного ветра. В цирке идут репетиции. На манеже и за кулисами сумрачно и малолюдно».
В этой жизни спутницей тактичного, интеллигентного и умного директора стала молодая талантливая артистка цирка. Это был брак творческих личностей, который продлился ровно столько, сколько в жизни Константина Владимировича был цирк.
Почти 20 лет, шесть с нуля созданных успешных цирков, множество новых программ, аншлаги, турне по СССР, представления, общения, знакомства…
На этом этапе жизненного пути у Алексеева появился замечательный друг, тоже директор цирка шапито, а потом и стационарного цирка в Кисловодске Геннадий Михайлович Трахтенберг. Они дружили долго, дружили семьями. Такие разные и такие неповторимые. Знаете, а ведь они так и остались рядом навеки – их место упокоения на одной обособленной аллее кладбища по ул. Фоменко.
Алексеев ещё во время войны был редактором «Фронтового боевого листка». Образование, слог, умение четко, грамотно, доходчиво донести мысли делали свое дело – солдаты с нетерпением ждали каждого нового выпуска. А у Алексеева накопился большой опыт редакторской и журналисткой работы, которая впоследствии стала ещё одной его профессией.
Когда Константин Владимирович, выйдя на пенсию по возрасту, распрощался с руководством цирка, он стал писать. Сначала был постоянным автором журнала «Советский цирк», а когда обосновался в Кисловодске – газеты «Кавказская здравница».
О цирке он писал увлечённо, интересно, захватывающе. В то время цирковое искусство переживало грандиозный подъём. Это была особая волшебная страна, в которую попасть мечтал каждый. И Алексеев был главным проводником в тот тайный и удивительный мир для всех жителей и гостей курортных городов.
Помню, его всегда приглашали на премьеру программы. Константин Владимирович лично знал всех артистов, администраторов и директоров. Очень любил общение с ними. На глазах преображался, становился моложе, казалось, бросит свою трость, с помощью которой передвигался, и с легкостью сойдет на арену.
Так вот, каждое представление, когда присутствовал Алексеев, выходя на Парад Алле, артисты замирали. Шпрехшталмейстер объявлял о том, что в зале известный директор цирка Константин Алексеев. Луч прожектора выхватывал из переполненного зала вставшего с места Алексеева, артисты аплодировали ему и кланялись. Это было столь трогательно, что у Алексеева и всех присутствующих на представлении, наворачивались слёзы. Да, так писать о цирке мог исключительно Константин Владимирович.
Меня с этим удивительным человеком свела судьба. Как подполковник, а позже Алексееву присвоили и звание полковника запаса, он с почтением относился к милиции. Любил писать о сотрудниках, об их героических поступках, которых на самом деле было немало. Он писал о Григории Ильиче Каймине, Игоре Юрьевиче Багдасаряне – сегодня депутатах Думы города Кисловодска, Аслане Ансаровиче Байрамукове – заместителе главы города по работе с сельскими поселениями города. О многих других ребятах, которые честно служили, выполняли свой долг по охране правопорядка и безопасности граждан, не задумываясь шли под пули, не зная ни сна, ни отдыха, и считали, что только так нужно и должно служить в советской милиции.
В то время я проходила службу в должности пресс-секретаря отдела внутренних дел. Эти должности тогда только-только ввели в штат милиции, и никто не понимал, что должен делать этот сотрудник, как организовывать информирование население. Зато Алексеев знал и учил меня. Он писал о сложной, опасной и трудной милицейской службе так, что читателям хотелось завтра же идти и писать рапорт: «Прошу принять меня на службу в органы внутренних дел, так как хочу служить делу защиты граждан».
В этот заключительный, журналистский этап жизни Константина Владимировича, у него была прекрасная жена – Тамара, общительная, хлебосольная. Она накрывала для друзей и героев его очерков и статей замечательные столы, дружеские чаепития. В доме Алексеева они были практически ежедневными.
За чашкой чая здесь собирались Красниковы и Транхтенберги, Нина Сергеевна Бескровная и друзья-журналисты. Какие интересные разговоры, какие тонкие шутки, какая музыка… Эти вечера и в моей жизни оставили неизгладимый след.
Как же больно было увидеть фотографии неухоженной и заросшей сорняком могилы Константина Владимировича, которые прислала Нина Сергеевна Бескровная…
Но надо знать эту женщину: её стараниями и неутомимостью Мемориальный музей – усадьба Николая Александровича Ярошенко обрел новую жизнь. Она сделала музей известным во всей стране. Нина Сергеевна и нынешний директор музея Наталья Борисовна Шумайлова при активной поддержке и содействии попечительского Совета, которым руководит Любовь Николаевна Волошина – председатель Думы города-курорта Кисловодска, сумели вернуть усадьбе практически первоначальные границы, возродить Николаевский яблоневый сад.
Нина Сергеевна сказала: «Скоро День Победы, надо привести могилу Алексеева в порядок!» И это было сделано! Спасибо волонтёрам МБУ «Центр молодежи», спасибо Нине Сергеевне, спасибо всем добрым и хорошим людям. Очередную годовщину Великой Победы полковник запаса, участник войны, директор цирка и выдающийся журналист встретил достойно.
Все живы, пока мы помним.
